Социальный учёный, чтобы подвергнуть интересующий его феномен анализу, должен произвести череду операций, призванных облечь конкретный социальный феномен в понятную форму. Однако чтобы что-то стало понятным, оно изначально должно быть неизвестным. Это особенно справедливо, когда исследование проводится внутри собственного общества, что открывает доступ к «замыливанию» взгляда, ко всяческого рода слепым пятнам. Такую ситуацию вовлечения в самопонятное помогает устранить одна из первичных техник в арсенале социологов, психологов, антропологов и других специалистов. Я предлагаю поговорить о технике социального остранения, призванием которой является сделать застывшие и мнимо-неизменные формы социального опыта подвижными; она позволяет увидеть в заскорузлых, кристаллизованных феноменах нечто случайное и податливое. Чтобы проиллюстрировать, о каких застреваниях опыта идёт речь, я использую удачную формулировку Виктора Шкловского, показывающую, как это происходит в обыденной жизни: «Вещи, воспринятые несколько раз, начинают восприниматься узнаванием: вещь находится перед нами, мы знаем об этом, но её не видим. Поэтому мы не можем ничего сказать о ней» … «Так пропадает, в ничто вменяясь, жизнь. Автоматизация съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны». Приём, который вводит Шкловский, противодействует автоматизации восприятия, мышления, воображения, действия и речи. Речь не идёт о смене теоретической оптики или тем более отказе от неё, речь о смене перспективы, о переключении взгляда, о смысловом перевороте. На лекции я предлагаю проследить историю происхождения этой техники, её заимствование из сфер деятельности литераторов и литературоведов, художников, лингвистов и философов, и её проникновение в сферу социальных наук различными окольными путями, а также те способы, которыми мы можем пользоваться, чтобы делать знакомое неизвестным, а известное – знакомым.